Форум » Литература » О писателях и поэтах » Ответить
О писателях и поэтах
tpek: Когда дочь химика Менделеева отправлялась со своим мужем, Александром Блоком, в Париж, она и не подозревала, что в путешествии Блок окажется таким занудным нытиком. С утра до ночи они гуляли, ездили в маленькие городки, купались в океане, жили в старинных домах, и поначалу всё у них шло хорошо, но вскоре Блока как подменили: изо дня в день он только и делал, что ныл и писал мамочке, как всё вокруг фигово и какая Франция убогая страна: "Неотъемлемое качество французов (а бретонцев, кажется, по преимуществу) - невылазная грязь, говоря кратко, человек сколько-нибудь брезгливый не согласится поселиться во Франции". Как назло, именно тогда из Лувра украли Джоконду. Блок немного посокрушался, как ему не повезло, но в музей всё-таки сходил. Резюме: "Потёртые диваны, грязные полы и тусклые тёмные стены... Печальный, заброшенный Лувр - место для того, чтобы приходить плакать и размышлять о том, что бюджет морского и военного министерства растёт каждый год, а бюджет Лувра остаётся прежним уже 60 лет". Потом Блоку не понравился Брюссель, потом - Брюгге, потом - Амстердам, пока в конце концов его жене, Любови Дмитриевне, не разонравился сам Блок, и она не вернулась в Питер. К сожалению, через пару лет после этой поездки здоровье Блока ухудшилось, и врачи вновь посоветовали ему отдохнуть за границей. Далее без комментариев. Франция: "Глаза устали смотреть на уродливых мужчин и женщин. В ресторациях подают всякие отбросы с перцем. Да и вообще надо сказать, что мне очень надоела Франция и хочется вернуться в культурную страну - Россию, где меньше блох, почти нет француженок, есть кушанья (хлеб и говядина), питье (чай и вода); кровати (не 15 аршин ширины), умывальники (здесь тазы, из которых никогда нельзя вылить всей воды, вся грязь остается на дне); кроме того - на поганом ведре ещё покрышка - и для издевательства над тем, кто хотел бы умыться, это ведро горничные задвигают далеко под стол; чтобы достать его, приходится долго шарить под столом; наконец, ведро выдвигается, покрышка скатывается, и все блохи, которые были утоплены в ведре накануне, выскакивают назад и начинают кусаться". В Версале: "Всё, начиная с пропорций, мне отвратительно в XVIII веке, потому Версаль мне показался даже ещё более уродливым, чем Царское Село. Возвращались мы через Булонский лес, который весь вытоптан". И ещё пара слов о Брюгге (из прошлой поездки): "Брюгге, из которого Роденбах и туристы сделали "северную Венецию", довольно отчаянная мурья. Лодочник полтора часа таскал меня по каналам. Действительно - каналы, лебеди, средневековое старье, какие-то тысячелетние подсолнухи и бузины по берегам. Повёртывая обратно: "А теперь новый вид, не правда ли?". Но ничего особенно нового: другая бузина, другой подсолнух и другая собака облаивает лодку с берега...". *Кто-то ещё хочет в отпуск? Оля Андреева
Pellegrino: Хайдеггеру чи Чехову? І чому за море? Стокгольма можна дістатися і суходолом.
maggie: tpek, привет! Давно не виделись.) И вообще всем привет!
Волод: Добрый день! tpek давно не появлялся, да и "все". Кто-то боится "незащищённого соединения", кто-то боится адреса ......ru, кто-то того, что этот форум против ru.
Pellegrino: Эхх... В тему раздела: кто-нибудь знает, что у Сименона — ну да, того самого, у которого комиссар Мегрэ — есть небольшой махрово антисоветский роман 1932 года Les Gens d'en face. Буквально — что-то вроде «Люди напротив». В русском издании, как видим, он называется — «В доме напротив». На английском получается лучше: The People Opposite. Там тоже много на эту тему: как в советском Батуми (Сименон там жил) все всех и всего боятся. Магги — салют!
Pellegrino: Ой, що я знайшов! https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%93%D1%80%D1%8F%D0%B4%D1%83%D1%89%D0%B8%D0%B5_%D0%BF%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82%D0%B8%D0%B2%D1%8B_ Булгаков, виявляється, був антиукраїнець! Недарма він мені ніколи не подобався! Ось тут він правий: На Западе кончилась великая война великих народов. Теперь они зализывают свои раны. Конечно, они поправятся, очень скоро поправятся! И всем, у кого, наконец, прояснился ум, всем, кто не верит жалкому бреду, что наша злостная болезнь перекинется на Запад и поразит его, станет ясен тот мощный подъем титанической работы мира, который вознесет западные страны на невиданную еще высоту мирного могущества. А мы? Мы опоздаем... Мы так сильно опоздаем, что никто из современных пророков, пожалуй, не скажет, когда же, наконец, мы догоним их и догоним ли вообще? Ибо мы наказаны. А це що таке?! — Нужно будет платить за прошлое неимоверным трудом, суровой бедностью жизни. Платить и в переносном, и в буквальном смысле слова. Платить за безумство мартовских дней [тобто за повалення царя. — Р.], за безумство дней октябрьских, за самостийных изменников<...>
Pellegrino: Pellegrino пишет: вспомнились гнусные стишата Бродского (или всё же приписанные ему? Хорошо бы, если бы, но я слышал, что на Ютьюбе есть запись, где он сам читает сей высер). Є (37:33)! Лише кінець віршика, але особисто мені вистачило.
полная версия страницы